великие художники
Илья Репин был, пожалуй, самым востребованным советской пропагандой художником дореволюционной России. Но умер он вовсе не в России и наотрез отказался возвращаться на родину. При том, что нищенствовал и в 80 лет лично возился с грядками и доил козу.
Финский когда-то поселок Куоккала, расположенный в 45 км от Петербурга, сегодня носит имя Репина. Главная достопримечательность поселка – усадьба Пенаты, в которой Илья Репин, по собственному признанию, провел лучшие годы жизни. Нынешние Пенаты – это чистый новодел. В 1944 году усадьбу стерли с лица земли наши же войска. По стечению обстоятельств в репинском доме располагался штаб финского командования. Сперва этот участок берега выжгли катюшами, а потом, для верности, его «перекопала» тяжелая артиллерия. Исчез даже холмик, на котором похоронен художник.
При восстановлении место, где находилась могила, определили условно и насыпали новый холм. Зато экспонаты в «Пенатах» самые что ни на есть подлинные. Перед войной их успели вывезти в Ленинград и спрятать в хранилище, расположенном в подвалах Академии художеств, носящей опять же имя Репина.
Тощий котенок неловко карабкается вверх по изогнутому стволу яблони. Страх сорваться гонит его все выше и выше. Вчера Винсент наблюдал за несмышленышем в саду, а сегодня принес и положил на колени матери лист бумаги – свой первый рисунок. Мать немного удивлена: ее старший сын – замкнутый и нелюдимый мальчик – впервые приоткрыл для нее свой мир. Однажды Винсент уже пытался вылепить из глины слона, но, заметив, что за ним наблюдают, смял его в кулачке. Мальчишке недавно исполнилось восемь лет. Пройдут годы, и о нем заговорят как о чудаке и лишь через десятки лет – как о настоящем художнике.
Винсент Ван Гог родился в семье пастора в небольшом поселке Гроот-Зюндерт. Его отец принадлежал к известному нидерландскому роду и даже мог похвастаться семейным гербом – веткой с тремя розами. Издавна представители почтенного семейства Ван Гогов занимали видные посты, жили в достатке и обладали отменным здоровьем. Однако отец Винсента Теодор Ван Гог всего этого не унаследовал. Наделенный добрым нравом, этот простой человек с аккуратностью клерка выполнял обязанности священника, а прихожане называли его «славным пастором». Заурядность его обывательской жизни будет потревожена лишь через двадцать лет после рождения старшего сына Винсента, когда в его душе поселится постоянный страх за непутевого горе-художника.
Мать Винсента Анна Корнелия Карбентус из почтенной семьи придворного мастера-переплетчика была женщиной импульсивной, с беспокойным характером. Она часто бывала резка со своими детьми, даже в повседневных делах проявляла упрямство избалованной девочки.
По натюрмортам и жанровым сценкам Мане можно судить о богатстве тогдашней французской кухни. Впрочем, Мане любил не только кулинарные удовольствия…
Во второй половине ХIХ века ресторанное дело в Париже достигает невиданных высот. Три всемирные выставки – 1855, 1867 и 1878 гг. – прививают французам вкус к гастрономическим открытиям; каждое утро лучшие продукты из провинции и из-за границы доставляются на новый огромный рынок Лез Аль.
По вечерам парижские бульвары светятся сотнями огней: "Тортони", "Риш", "Англэ" или "Мэзон д’Ор" всегда полны посетителей. Конечно, среди художников немало тех, для которых и жареная картошка – славный ужин, но Мане не принадлежит к их числу. Выходец из состоятельной семьи, он одинаково комфортно чувствует себя и в пригородном кабаке, и в салоне Вефура. Мане постоянно ругают критики, и вдруг приходит оглушительный успех. Репродукции его "Кружки пива" продают на каждом углу, а вскоре картина становится вывеской одной из пивных в Латинском квартале: изображенный на ней толстяк выглядит блестящим знатоком операций с солодом и дрожжами, в результате которых получается забористый портер и крепкое пиво фламандских гезов.
Американская писательница Гертруда Стайн, хорошо знавшая Пикассо во времена его молодости, писала в своих воспоминаниях: «Грандиозность XX века принадлежит только ему одному, а Пикассо принадлежит XX веку, он обладает странным свойством видеть землю такой, какой ее никто не видел, а разрушенные вещи такими, словно их никто не разрушал. Значит, Пикассо грандиозен». С очевидцами не поспоришь, да и сейчас масштаб его таланта виден во всей полноте.
В свое время искусствовед Джон Ревалд начал свою «Историю импрессионизма» рассказом о том, как 25-летний Камиль Писсарро приехал с Антильских островов в Париж, чтобы увидеть Всемирную выставку 1855 года. «История постимпрессионизма» начиналась у него же с приезда во французскую столицу Винсента Ван Гога. Историю искусства всего XX века можно начать с первого визита в Париж 19-летнего Пабло Пикассо, приехавшего осенью 1900 года на Всемирную выставку. Для искусства XX века эта выставка была блестящей увертюрой: открытие и апофеоз Сезанна, начало французского восхождения Пикассо, первое выступление фовистов. А для Пикассо это был первый шаг в новую жизнь.
За спиной осталась Испания – занятия рисунком с 8 лет, сначала под руководством отца – живописца средней руки, преподававшего в художественной школе в Малаге, потом в Мадридской академии Сан Фернандо и академии в Барселоне. В прошлом остались пирушки в декадентском кафе «Четыре кота» и обсуждения за бокалом абсента долетавших до провинциальной Барселоны отголосков бурной европейской жизни. А впереди Париж. «Здесь настоящие учителя повсюду», – пишет Пикассо, но больше всех восхищается Домье, Дега и Тулуз-Лотреком, афиша которого станет единственным украшением его первой мастерской на бульваре Клиши.
